В девятом классе попал в чужую школу. Атмосфера гнетущая: никого не знаешь, кругом враги. И тут новая классная говорит, что, мол, надо выпустить стенгазету, как мы хорошо провели лето. А этот класс, в который мне предстояло влиться, где-то отпахал часть лета в колхозе.
Детский труд был тогда в почете.
У классной же была фамилия Пеньковская. Как у предателя Родины полковника Олега Пеньковского. У меня дома еще валялась книжка со стенограммой судебного процесса, по итогам которого его расстреляли.
А я любил рисовать стенгазеты. Ну, классная говорит: давай.
Собрались мы, значит, в пустой аудитории. Классная, я и еще пару человек. Юра, из семьи разведенной журналистки Гостелерадио – у них дома стояло пианино, куда Юра прятал пустые бутылки, и умный парень Воронцов по кличке «Ворона». Юра был страшно талантлив. Он одной репликой мог разрушить любую картину мироздания. Ворона тоже не отставал, только иногда заикался.
Классная говорит: «Как назовем стенгазету?»
Ворона шепчет мне на ухо: «Я так хочу, чтобы лето не кончалось».
Я ржу.
Классная: - Что такое? Давайте серьезно. Давайте сочиним стих про трудовой отряд. «Хорошо мы все трудились...» Ну?!
Юра (мне на ухо): - Потрудились и напились.
Я: *стараюсь не ржать*
Классная: - Ну, чё такое? Ну? Давайте! Ну?! «Вечерами отдыхали…»
Юра (мне на ухо): - И жлобам пи*ды давали.
А затем без подготовки выдает рифму: «Мы домой приперлись поздно / На нас Марина смотрит грозно». Мариной классную звали.
…Так газета и не вышла.
